Город и ветер - Страница 94

Возможно, тем самым Тэйон Алория подписывал себе смертный приговор. Но всё равно, открыв глаза и приходя в себя после расслабленности глубокого транса, маг испытал ощущение, что он принял единственно возможное решение из всех доступных. Не лучшее, не верное, а просто единственно возможное.

Магистр решительно взял себя в руки, как никогда понимая, сколь мало у него времени…

..а потом время закончилось.

Тяжёлая дверь, ведущая в спальню, распахнулась с треском разодранных на ошмётки запечатывающих чар. Спокойным, обманчиво медленным движением Тэйон поднял пола арбалет и мягко отпустил предохранитель. Кто бы ни оказался достаточно могущественным, чтобы прорвать защиту личных покоев, его сложно будет остановить простым заговорённым болтом. Тем не менее оружие сокола смотрело прямо в открывшийся проём, а рук не коснулась предательская дрожь. Из жёлтых глаз халиссийца глянула смерть, стынущая медленной яростью трёх дней шеренизовой пытки. Кто бы ни шагнул через порог, он мог уже считать себя безнадёжным покойником.

Однако отряд королевской гвардии во главе с мастером стихий почему-то не спешил врываться в личные покои магистра Алория.

Вместо с них с отчаянным, утробным и одновременно жалобным «Мяау-ууууу!» в спальню рыжей молнией метнулся усатый фамилиар поварихи Тэйона. Прежде чем озлобленный магистр успел спустить крючок, котяра, обычно исполненный собственного достоинства, метнулся ему в ноги, когтями разрывая штаны и царапая дерево, взлетел на подлокотник кресла, оттуда на спинку — и застыл наверху, вздыбив шерсть и оглашая комнату низким, утробным «Ррууааауууу!»

Прямо по следам несчастного длиннохвостого в комнату с воплем «Киса!» влетел шестилетний вихрь тёмных кудряшек и стр-рррастной любви к животным, всё ещё сжимающий в кулачках клок рыжей шерсти. Тэйон осторожно отвёл пальцы от спускового крючка, сместил прицел арбалета в сторону, с отчётливостью ожившего кошмара понимая, как близко он подошёл к тому, чтобы застрелить Нелиту Нарунг. Не то чтобы ему сейчас не хотелось её убить, но, во имя ветра, не в результате дурацкого несчастного случая! Что может быть более унизительным для интригана и мастера зе-нарри, чем уничтожить наследницу великого города случайно?

Магистр Алория сглотнул, чтобы не дать душе выскочить, посмотрел на принцессу Лаэссэ, успевшую упругим мячиком подкатиться к его коленям и теперь с плотоядной жадностью взиравшую на кота, нашедшего спасение за широкой спиной мага.

— Киса? — с надеждой чирикнула девочка, демонстрируя полное презрение к взведённому оружию и все признаки намерения вскарабкаться по коленям халиссийца вслед за шипящим объектом своей неразделённой страсти.

Тэйон грубо подхватил ребёнка за ворот и вздёрнул наверх. Его душа уже не пыталась выскочить, она прилагала все усилия, чтобы уползти куда-то в область пяток и там затаиться. Защитные заклинания, призванные уничтожить любого находящегося в спальне, если тот не соответствовал запечатлённому образу лэрда и лэри Алория, начали разворачиваться с грациозной медлительностью атакующих змей, и в том состоянии, в котором сейчас был магистр воздуха, он не мог ничего с этим поделать. Прижимая одним локтём арбалет, другим — принцессу, маг нащупал камень, управлявший креслом, и резко бросил своё средство передвижения вперёд, прочь из спальни. Дверь за ними захлопнулась с громким стуком, прекрасно оттенившим судорожный скрежет когтей и полный возмущения «мяв» чуть было не свалившегося со спинки кресла кота.

Принцесса пищала что-то протестующее, но определённо не собиралась погибать. Хотя эти комнаты тоже относились к личным покоям, Тэйон не использовал здесь столь крайних чар, как в спальне.

«Я не буду спрашивать. Я не буду спрашивать. Потому что, если я спрошу, как была взломана дверь, а она ответит, мне и в самом деле придётся её придушить!»

Тэйон методично и спокойно поставил арбалет на предохранитель и опустил руку, прижимая оружие к внешней стороне правого подлокотника. Этого оказалось достаточно, чтобы активизировать заклинание. Между арбалетом и креслом образовалась сила притяжения, одновременно и похожая, и непохожая на ту, что существовала между железом и магнитом и с лёгкостью удерживала оружие в таком положении, чтобы его было легко достать.

Затем маг выудил из-под локтя брыкающуюся принцессу и, держа её на вытянутых руках, пристально посмотрел на пытавшееся неуверенно улыбнуться дитя. Нелита ещё не знала, что именно она натворила на этот раз, но по поведению взрослого безошибочно определила, что за что-то её сейчас точно будут ругать.

Она не ошиблась.

— Принцесса Неряха ди Дурные Манеры, — вкрадчиво спросил Тэйон растрёпанное, исцарапанное и перемазанное пылью венценосное дитя, — вы не помните, что я вам говорил по поводу личных покоев незнакомых лэрдов?

Сияющие зубки, сияющие глаза, океан непосредственного обаяния.

— Но вы же знакомый! — Праведное возмущение. Ему захотелось встряхнуть её так, чтобы зубы клацнули.

— Я хотела покататься, — логично заявило дитя, которое маг теперь опустил так, чтобы её маленькие ножки не болтались в воздухе и не пинали его в грудь, а опирались на его колени.

Тэйон честно попытался найти смысл в столь странном заявлении. Увы, его неисправимо взрослая логика неспособна была удержаться наравне со свободным полётом фантазии королевны. Отказываясь верить в очевидное, магистр спросил:

— Покататься на коте госпожи Укатты?

Неудивительно, что несчастное животное обратилось в бегство. Сам магистр Алория, скорее всего, сделает то же самое, когда его повариха (бывшая, помимо прочих своих многочисленных достоинств, огненной ведьмой и отличавшаяся присущим этой стихии холерическим темпераментом) узнает о том, как обходятся с её бесценным фамилиаром.